Религия и общество – реалии взаимодетерминируемые. Историческая судьба любой религии, как известно, зависит от того, в какой мере и каким образом данная религия будет востребована обществом. Со своей стороны, развитие всякой социальной системы в существенной мере определяется господствующими в ней идеями, в том числе (и не в последнюю очередь) идеями религиозного характера. Однако «механизм» отношения «общество – религия», в силу качественной разнородности его агентов, невозможно понять, не привлекая к его анализу третью категорию, состоящую в тесной связи с обеими сторонами и приводящую их к некоему единому знаменателю.
В качестве такой категории выступает культура. Именно культура является тем посредником, «буфером», через который социальный субъект (общество, социальная группа, личность) воспринимает и интерпретирует все без исключения жизненно важные для него аспекты реальности. Культура, в частности, формирует те личностные диспозиции, которые в значительной степени определяют мировоззренческий выбор человека, в том числе и его отношение к религии, и, в конечном счете, оказывает существенное, если не решающее, влияние на формирование религиозной ситуации в обществе. Таким образом, первоначальная двучленная схема «общество – религия» преобразуется в трехчленную схему «общество – культура – религия», где культура оказывается средоточием и субстратом отношения между религией и обществом.
Содержание понятия «культура» является чрезвычайно сложным и многоплановым. Ввиду этого, как отмечает авторитетное справочное изда-ние последних лет, «многообразие существующих в мире философских и научных дефиниций культуры не позволяет сослаться на это понятие как на наиболее очевидное обозначение объекта и предмета К. и требует более четкой и узкой его конкретизации: «культура, понимаемая как…»1. Применительно к нашему предмету представляется целесообразным принять за основу определения культуры тот ее аспект, в соответствии с которым она представляет собой «особенности способа существования или образа жизни, свойственных какому-то обществу, какой-то группе людей, какому-то историческому периоду»2. Исходя из данной интерпретации культуры, ее связь с обществом, с одной стороны, и религией, с другой стороны выступает как функциональная. Проанализируем характер этой связи более подробно.
1) Культура и общество. При определении принципа соотноше-ния культуры с обществом мы исходим из концепции репрезентативной культуры германского исследователя Ф. Тенбрука. Репрезентативная культура, согласно Тенбруку, характеризуется как «все верования, представления, мировоззрения, идеи и идеологии, которые воздействуют на социальное поведение, поскольку они либо активно разделяются людьми, либо пользуются пассивным признанием»3. Иными словами, это «живая культура», культура как она реально представляет (репрезентирует) жизнедеятельность общества. С другой стороны, общество представляется не чем иным, как опредмеченой, «материализованной» культурой. Общество и культура, т. о., как бы перетекают друг в друга, образуя своего рода «бесшовное соединение».
На наш взгляд, культура в свете данной концепции может рассматри-ваться как системообразующий фактор общества. Н.В. Поддубный в своей новейшей теоретико-методологической работе определяет системообразующий фактор системы как «ее тенденцию к самосохранению… смысл которой составляет организация и взаимодействие между ее элементами в соответствии с принципом наименьшего действия или экономии энергии»4. Из этого следует, что структура, функции и характер социальных процессов данного общества как целого в существенной степени определяются особенностями репрезентирующей его культуры. Использую компьютерную метафору, культура выступает своего рода «программой», виртуальное бытие которой определяет реальные общественные процессы.
2) Культура и религия. Проблема «демаркационной линии» между религиозной и культурной сферами достаточно сложна, что связано с двойственностью содержания понятия «религия». В современной социоло-гической литературе наиболее удачным нам представляется определение религии, данное П.Л. Бергером: «религия может быть определена как человеческое отношение к космосу (включая сверхъестественное) как к священному порядку»5. Уточняя данную мысль Бергера, следует сказать, что именно сверхъестественное ставится здесь во главе «космоса», полностью определяя для человека его видение, и именно соотнесенность со сверхъестественным делает этот «космос» священным. Религия, таким образом, представляется как единство сверхъестественного и священного, которые выступают в качестве двух основных модусов религиозного начала. Вместе с тем религия представляет собой «один из важных социальных институтов, включающих систему социальных ролей, норм, обычаев, верований и ритуалов (культа), предписаний, стандартов поведения, организационных форм»6. Таким образом, она по определению включает в себя целый ряд важнейших элементов культуры, что дает основание рассматривать саму ее как явление и составляющую культурного бытия, и в то же время суть религии определяет нечто, что выходит за пределы культуры и противостоит ей – не в смысле «природы», а в смысле «сверхкультуры» как некоего генератора культурных смыслов, который не редуцируется к самим этим смыслам и по отношению к ним всегда остается «иным», некой внешней реальностью.
Исходя из этого, можно выделить два смысловых «полюса» термина «религия»: 1) социально-культурная система, в центре которой стоит культ некоторого сверхъестественного начала; 2) духовная интенция, в основе которой лежит принцип сакральности сверхъестественного. Существует искушение противопоставить эти значения, однако на самом деле оба они имеют смысл только в единстве и относительной гармонии друг с другом. Собственно духовная и культурная стороны религии тесно органически связаны. Священность сверхъестественного, сумма знаний о нем, «технологии» контакта с ним поддерживаются только посредством социально-культурных «механизмов». В свою очередь, культурно-социальная система религии имеет смысл прежде всего как средство обслуживания взаимоотношений человека со сверхъестественным началом, которые выступают в качестве «стержня» этой системы. Здесь, на наш взгляд, наиболее точна и уместна метафора поля, силовые линии которого структурируют культурное пространство, опредмечиваясь в культурных смыслах (ценностях, символах, знаниях) и формах их выражения (знаках, социальных институтах и структурах, технических артефактах и пр.), но при этом не переходя в них полностью, оставаясь «за скобками» всех культурных смыслов и форм.
Таким образом, сфера религии с необходимостью включает в себя значительную культурную компоненту, и, следовательно, понятие «религия» пересекается с понятием «культура». Однако является ли их соединение «бесшовным», как в случае с соотношением культуры и общества – вопрос очень спорный. С нашей точки зрения, «шов» между религией и культурой все же имеется, хотя его расположение и характер существенно меняется в зависимости от исторической ситуации. Он почти исчезает в «идеациональные», говоря терминами П.А. Сорокина, эпохи, когда религия «поглощает» культуру и их границы почти совпадают. Он начинает проступать в эпохи «интегральной» культуры, когда строгие религиозные ценности и представления смягчаются и дополняются «земными», образуя с ними гармоническое целое. Наконец, он обозначается максимально резко в «чувственные» эпохи, когда культура по большей части выходит из-под эгиды религии, оттесняя ее на свою периферию, и влияние религии на культурную и социальную жизнь становится минимальным7.
3) Религиозное и светское. В качестве критерия, определяющего меру гармонии или «разлома» между религией и культурой, на наш взгляд, выступает отношение между религиозным и светским началами в жизни общества. Эти два начала обычно противопоставляют друг другу, не уточняя формулировок. Если религиозность означает ориентацию на сверхъестественное как высшую жизненную ценность, подчиняющую себе все стороны жизни человека или общества, принявшего религию, то светскость можно определить скорее как безразличие к такого рода сверхценностям, установку на автономность и самоценность отдельных частных сторон че-ловеческого «жизненного мира». В этом смысле светскость противоположна религиозности, и эта противоположность является источником напряжения, в той или иной мере явно или скрыто присутствующего в духовной и культурной жизни. Это напряжение может достигать очень высокого накала, когда религиозное и светское становятся разными полюсами духа и культуры. Однако такая их полярность не является постоянной и неизменной. Диалектика религиозного и светского начал более сложна, чем может показаться на первый взгляд. Их взаимоотношения отнюдь не ограничиваются антагонизмом, взаимоисключением; напротив, как правило, в истории религии и культуры возникали различные формы синтеза религиозного и светского. По сути дела, каждая религия, утверждаясь в сердцах и головах людей, решает как важнейшую практическую проблему своего существования вопрос отношения к светскому (мирскому) началу. Согласно Максу Веберу, в истории религии сформировались три основных подхода к решению этой проблемы: бегство от мира, приспособление к миру и овладение миром. Как можно видеть, речь о непримиримом противостоянии религиозного и светского начал идет здесь только в первом случае (бегство от мира), тогда как в двух других случаях происходит именно синтез, осуществляющийся либо под эгидой светского (приспособление к миру), либо под эгидой религиозного (овладение миром) принципа.
Движущие силы этого процесса становятся понятны, если рассмотреть его с точки зрения теории самоорганизации. В данном ракурсе человеческая культура представляется особого рода средой, в которой постоянно происходят процессы образования и диссипации сложных систем. Образующиеся культурные системы тяготеют к двум основным типам: религиозному и светскому. Их принципиальное различие состоит в характере ценностной структуры. Для религиозной культуры характерна строгая иерархия ценностей, которые стремятся к образованию в идеале четкой пирамидальной структуры, вершину которой образует абсолютная ценность сверхъестественного. Идея приоритета сверхъестественного пронизывает всю пирамиду сверху донизу, соподчиняя все прочие ценности и ставя их в более или менее прямую зависимость от базисной ценности, которая как бы дает свою санкцию всему остальному. В результате культура, формирующаяся под эгидой религии, естественным образом тяготеет к тотальности, моноцентризму и известному моностилизму.
Ценностная архитектоника светской культуры существенно отличается от религиозной. Нам она представляется как более сложное образование, имеющее вид своеобразного конгломерата различных аксиологических систем, не связанных друг с другом сколько-нибудь жестко. Общим принципом здесь является отсутствие единой положительной сверхценности. Для светской культуры как системы характерна автономия и относительно свободное «блуждание» отдельных ценностей и групп ценностей с периодической спонтанной рекомбинацией. Следствием этого является многовариантность светской аксиологии, проявляющаяся на практике в идейном и стилевом полицентризме и полистилизме светской культуры. Таким образом, светская культура является динамичной системой, представляющей собой, на первый взгляд, конгломерат автономных, но не разделенных четкими стабильными границами культурных анклавов.
Следовательно, пределы роста религиозной культурной системы ограничены ее возможностями инкультурации светских (мирских) культурно-социальных ценностей. Распространяясь на новые категории социальных субъектов и все более легитимируясь в общественной жизни, религиозная система вынуждена освящать и таким образом принимать в себя такие константы земных ценностей, как семья, дружба, земная любовь, честь, государство и т.д. Эти ценности преображаются в новом свете, приобретая религиозное измерение, но они сохраняют и прежнее, светское измерение, остаток которого не может быть полностью поглощен и растворен в религии. Поэтому, так или иначе, но имеет место и противоположно направленный процесс привнесения светского начала в религию, ее обмирщения. Со временем эта тенденция обмирщения, накопления светского «балласта» становится заметной, и религия начинает вырабатывать средства для ее компенсации. Одним из таких средств может быть отторжение чрезмерно обмирщенных пластов культуры, выведение их вовне, за границу религиозной системы. Другое средство – поглощение мирских элементов через приспособление к ним, «подлаживание» под них самой религиозной системы. В первом случае сохраняется чистота религии, высокий «религиозный стандарт» ее культурной составляющей за счет потери более или менее значительной части последней; во втором случае религия сохраняет контроль над основным культурным пространством, но постепенно обмирщается полностью и, в конечном счете, утрачивает свою сущность.
Что касается светской культуры, то в силу особенностей своей архитектоники она – по крайней мере на определенных стадиях развития – не исключает доминанты религиозного начала. Однако чем более зрелый характер имеют составляющие ее основу светские ценности, тем большей автономии от религиозных установлений они требуют и тем более развитой и гибкой должна быть система опосредующих связей между ними. По-видимому, для каждой религии существует некоторое оптимальное соотношение между религиозной и светской культурой в их «симбиозе», сочетающее сложность и разнообразие «культурного материала» и максимальную гармонию ценностей. Можно считать определенным, что в обозримом историческом будущем наибольшие шансы на закрепление в умах и сердцах людей современного общества будут иметь те религиозные системы, которые сумеют интегрировать в себя современную светскую культуру и в то же время "сохранить свое ядро, свои базисные ценностные установки"8.
ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ
МАТЕРИАЛОВ САЙТА ССЫЛКА НА САЙТ
ОБЯЗАТЕЛЬНА
