"Белые флаги" Бориса Останина. Новая книга известного петербургского литератора, мыслителя и писателя вышла в свет.
Писатель, переводчик и интеллектуал, соредактор известного самиздатовского журнала "Часы", знаток Кастанеды, Беккета и Роб-Грийе, один из представителей петербургской интеллектуальной элиты Борис Останин уже выступал в жанре "новых максим" или "афоризмов нашего времени" и издал книгу "Пунктиры". Название замечательное - прерывистая линия мысли или вспышки афористического сознания. Вспышка - пауза, вспышка - пауза. Разного рода авторитеты (Борис Гройс, например) даже пытались обозначить останинское творчество новым термином: "останизмы" или "остановки". "Остановки" мне нравятся больше.
От простого афоризма, от эстрадного остроумия, построенного на дешевом каламбуре, максимы Останина отличает одна очень простая вещь - нетривиальность, создание некоего рефлективного пространства, поля потенциальности. Даже в тех же самых каламбурах, в словесной игре. Читатель задерживается вниманием на забавном сцеплении звуков и обнаруживает за этой забавностью еще что-то: "цена сцены", "загон закона" или "набухотдоносов". Это не результат, не конечная точка, а скорее обозначение возможности дальнейшего движения мысли. "Нелегкая проблема: как заставить текст замолчать", - пишет Останин. Это не просто парадокс, намеренное выпячивание парадоксальности. Это действительно весьма благородная цель. Как приблизить текст к выразительности молчания, как сказаться так, чтобы лакуны, паузы, умолчания воспринимались как продолжение текста, были не менее значимы, чем слова, а слова, в свою очередь, по значительности приближались к всеобъемлющему знаку молчания, к многозначности тишины, к энергетике белого листа бумаги.
Нелегко приходится в этой битве Останину, поскольку он сражается не только с текстом, но и с контекстом, с отрицательным энергетическим полем постмодернизма, тотальной иронии, сплошной цитаты. "Н. Взял слово "ирония" в иронические кавычки. Умножение кавычек (цитатных, иронических) как особенность "нашего времени"". Как избавиться от частокола кавычек, как избежать вторичности? И возможно ли это вообще?
Три человека собрали останинские "слова", его разрубленный на периоды и фрагменты поток сознания в книгу "Белые флаги". Любопытно, что сам автор отказался от процесса собирания (вернее, предоставил "составителям" полную свободу). Сказанное - как будто уже и не авторское. Василий Васильевич Розанов - тот все-таки лично сгребал свои "опавшие листья" в "короба". И корректуры свои читал скрупулезно. Другой контекст был...
Кстати, о Розанове. На самом деле останинское письмо - одна из попыток что-то сделать с бытием мысли, как-то оправдать сам процесс рефлексии. Попытка не первая и не единственная. Забавно, что всякая подобного рода фрагментарная стилистика автоматически окрашивается в розановские тона и неминуемо вызывает в памяти "Опавшие листья", "Мимолетное" и другие книги Василия Васильевича. Может быть, это просто доказывает, что Розанов универсален. Или ароматы и запахи его свободно-философской прозы настолько сильны, что любая сходная форма сегодня, любой интеллектуальный дневник сразу же начинают пахнуть Розановым. Будь ты Останин или Чоран - все равно. Все равно все тот же Василь Васильевич. И если Чорана еще хоть как-то защищают румынское происхождение и французская культура (то есть сознательная ориентация на французскую афористическую мысль XVII-XVIII веков), то Останина - нет. Не защищает. И повтори ты тысячу раз Деррида - все равно получится Розанов.
Другое дело, что от этого читать Останина не менее интересно. Иными словами, хоть и пахнет Розановым, но все же Останин. Все же Петербург. Сегодняшний. С его настойчивой манифестацией своей культурной значимости.
ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ
МАТЕРИАЛОВ САЙТА ССЫЛКА НА САЙТ
ОБЯЗАТЕЛЬНА
